Художник Павел Челищев
Челищева трудно отнести к какому-то направлению – слишком самобытен этот художник, умевший соединять несоединимое и добиваться поразительных результатов. Никто не умел так управлять линиями, так структурировать пространство, находить такие необычные светоцветовые сочетания. В его творчестве есть и безудержная фантазия, и жесткая аналитичность.
картины с вымышленными архитектурными и ирреальными анатомическими формами.
Челищев оформлял постановки Баланчина: оперы «Скиталец» Шуберта (1933, Театр на Елисейских полях), «Орфей и Эвридика» Глюка (1937, театр Метрополитен), балет «Аполлон Мусагет» Стравинского (1940, Буэнос-Айрес). Он входил в группу неогуманистов-неоромантиков вместе с Кристианом Бераром, Евгением и Леонидом Берманами – своеобразное эстетское крыло сюрреалистов, которых не интересовала социальная эпатажность Бретона. А Бретон не понимал и пренебрежительно относился к его искусству, заявляя, что в его произведениях «слишком
много внутренностей».
В издательстве Р.Элинина (Университет Натальи Нестеровой, Supremus, Москва-Пустынь-Цюрих) вышел альбом «Рай Челищева» с обстоятельной статьей Александра Шумова о жизни и творчестве художника, стихами внучатого племянника Челищева Константина Кедрова, оригинальным дизайном. В иллюстративном материале авторы альбома сделали акцент на серии «Внутренние пейзажи» и поздних работах Челищева – создателя мистического сферического пространства.
«Внутренние пейзажи» оказывают ошеломляющее, гипнотическое воздействие благодаря особому «рентгеноскопическому» видению художника, проникающего через внешнюю оболочку вещей, чтобы обнаружить внутреннюю сущность и таинственную «подкожную» жизнь человеческих голов. В странной копошащейся массе переплетающихся линий, внутренностей, источающих
свет, соединяются космос и интимное переживание, духовное прозрение и земные соблазны. Но прежде всего это мистическое откровение художника-философа.
Еще более ирреальными становятся светоцветовые эффекты в поздних абстрактных работах художника благодаря необычным наложениям геометрических форм, пространственным сдвигам, особому свечению красочной поверхности холстов, затягивающих в свои загадочные глубины. В серии «Внутренние пейзажи», в абстрактных холстах художник размышлял о пространстве и
времени, жизни и смерти.
Из писем Павла Челищева к сестре Варваре
20 августа 1947 г.
...Меня мало понимают и здесь и в Европе. Я ушел далеко от обыкновенного человеческого понимания и смысла жизни и отношения человека в смысле вселенной – поэтому я чувствую себя довольно одиноким.
Много читаю, думаю – вся моя жизнь в работе – в живописи – я как бы мост между наукой и искусством – это бывает очень редко и вот на мою долю упала эта участь! Это единственное чем я смогу принести пользу человечеству. Но счастье я приношу людям
как и раньше – просто творятся чудеса! Люди простые вдруг превращаются в людей замечательных! Я думаю добрая воля – это великая вещь на свете! Читаю сейчас «Аврору» Сведенборга по-французски – это удивительная книга 16-17 века – он был простой сапожник, которому вдруг стали понятны наитайные и непонятные секреты вселенной. Это очень вдохновенные книги – и очень поэтично написаны – но трудно понять – так что с одной стороны Пифагор, а с другой бесконечные книги анатомические. По правде сказать уже с 1930 года или позднее мое настроение уже невеселое. Очевидно Париж меня наполнил грустью. Я думаю жизнь учит нас не улыбаться и не смеяться, но как прекрасно дойти до такого возвышенного состояния как индусские или древнеперсидские китайские мудрые люди – которые на все смотрели с одинаковой любовью и пониманием – не признавая ни низкого, ни великого в жизни, а видя в ней лишь признаки временного состояния и стремясь всей душой к объединению с вселенной!
Комментарии
Отправить комментарий